Представить 60-летнего Башлачева невозможно. Как и старчески немощного Высоцкого. Или пенсионерски брюзжащего Лермонтова. Между тем, сегодня 60 лет с 27 мая 1960 года. Если коротко, Башлачев — просто гений. Написавший всего 58 стихов/песен.

И еще:

Он помог нам вырасти свободными.

Вспомним?

Ты звени, сердце под рубашкою!
Второпях — врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою
И рванем на четыре стороны.

А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились.
Мы же — ничего, облизнулись.

Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты? Смелей! Нам нужно лететь!
А ну от винта! Все от винта!

Но не слепишь крест, если клином клин.
Если месть — как место на звон мечом.
Если все вершины на свой аршин.
Если в том, что есть, видишь, что почем.

Но все впереди, а пока еще рано,
И сердце в груди не нашло свою рану,
Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
И дар русской речи беречь.

Так значит жить и ловить это Слово упрямо,
Душой не кривить перед каждою ямой,
И гнать себя дальше — все прямо да прямо
Да прямо — в великую печь!

Там, где ночь разотрет тревога,
Там, где станет невмоготу -
Вот туда тебе и дорога,
Наверстаешь свою версту.

В общем, места в землянке хватает на всех.
А что просим? Да мира и милости к нашему дому!
И несется сквозь тучи забористый смех:
 — Быть — не быть? В чем вопрос, если быть не могло по-другому!

Но я с малых лет не умею стоять в строю.
Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг.
И мне надоело протягивать вам свою
Открытую руку, чтоб снова пожать кулак.

Чужие шаги, стук копыт или скрип колес -
Ничто не смутит территорию тишины.
Отныне любой обращенный ко мне вопрос
Я буду расценивать, как объявленье войны.

Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.

Когда мы вдвоем
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем,
Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер.
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.

Ну и послушайте вечного «Ванюшу»: