Про Казань. Все, в принципе, сказали Marina Moiseeva и Sergei Zair-Bek. Или ничего не сказали. Выхода все равно нет.

— школа виновата, нет воспитательной работы, учителя не умеют...
— наставить решеток и охранников, ужесточить, металлоискатели, контроль, запретить...
— все из-за ваших интернетов....
— заниматься семьей, поставить на учет, ходить учителям по домам...
— ограничить продажу оружия... разрешить учителям купить оружие, чтобы давать отпор...
— ...
— ...
— ...
— ...
— ...

Ничего не сделать. Так случается. И так случится, к сожалению, еще. Рецептов нет. И готовым стать нельзя.

Два маленьких сюжета, косвенно связанных.

Первый. Говорил как-то со знакомым из органов, который служил в горячих точках и был связан с темой антитеррора. На мой вопрос, можно ли предотвратить теракт, обезвредить террориста? — ответил: «Только через внедрение или поиск на этапе подготовки. Если он заряженный уже вышел — нет, будет взрыв».

Второй. Рассказ об очень дальнем знакомом. Турист-водник-экстремал. Проходил такие походы, в которых вариант выжить — 1/100. Выживал, ставил рекорды. Вернулся в город. На следующий день после похода выходил из метро, шел рядом с дорогой. У летевшего по дороге лендкрузера отказала рулевая, машина сорвала железные цепи и влетела в стену здания. Вместе с человеком. Хоронили в закрытом.

Во всем этом ничего сделать нельзя. Мы не можем это признать, ищем виноватых, что-то хотим предпринять. Потому что смириться с тем, что так может быть, человек не может.