Линор Горалик некоторое время назад организовала новый раздел ЖЖ — «Дети 70-х». Чтобы не пересказывать — приведу disclaimer:

Этот журнал посвящен «детям семидесятых» — то есть нынешним 30+ летним, тем, чьи детство и юность пришлись на конец советской эпохи.

Я создала его, имея в виду в течение, видимо, недлинного какого-то времени написать книгу о нашем тогдашнем детстве. Но даже если по каким-нибудь причинам этот план не осуществится, мне кажется, что сам процесс беседы на эту тему может быть как-то всем интересен. Книга, естественно, не будет составлена из постов, а буду я пытаться тему за темой писать о событиях или явлениях, кажущихся мне знаковыми, в совсем публицистической манере. Может со врезками цитатными, может, нет. Но — так или иначе — мне кажется, что чем больше людей расскажут про свои собственные жизни, тем менее субъективной будет моя личная субъективная публицистическая попытка. Я много расспрашиваю друзей, собираю какой-то материал статистического и исторического порядка и вообще, но мне кажется, что живые воспоминания живых людей — тем более очень разных — сильно бы мне помогли. И я очень благодарна тем, кто этими воспоминаниями тут делится.

Мне хочется заниматься не ностальгией (даже если в чем-то она совсем уж неизбежна), как попытками понять, как устроено это наше — мое — поколение, что там у нас в начале. Сильно упрощая излагаю, но, наверное, общая идея ясна. Устроен этот журнал будет так: раз в некоторое время я буду помещать в него пост — создавать, иными словами, топик, — касающийся той или иной мелкой реалии тех времен и наших воспоминаний о ней. Меня будут в равной мере интересовать сентименты, подробности, случаи, слухи и теории, связанные с предложенным предметом.

Пересказывать содержимое постов я тут не буду, думаю, что целый ряд людей с большим интересом проведет за их чтением немало времени. На сегодня автором уже поднято немалое количество интереснейших тем — кубик Рубика, пионерский галстук, фильм «Гостья из будущего», В. Цой, Чернобыль, пионерлагеря, пепси-кола, дискотеки, Катя Лычева и Саманта Смит, школьная форма, эмиграция и другие. Говорить о том, что чего-то нет или что надо было поднимать совсем другие темы, думаю, некорректно — у каждого был бы свой круг воспоминаний, а что-то осталось бы малозначимым. Другое дело, что все перечисленные понятия волею судьбы стали для родившихся в 70-е годы своего рода культурными артефактами — закрепленными чуть ли не на подсознательном уровне застывшими моделями.

Отрадно, что цель сбора таких воспоминаний — предполагающаяся книга. Ее ценность, по моему мнению, превышает горы многотомных учебников истории последней четверти XX века. Если она увидит когда-то свет — она будет интересна вне зависимости от степени талантливости автора или композиционного построения — это будет живой портрет поколения. А моделирование этого портрета через И-нет — просто гениальная, хоть и простая идея!

Из состоявшихся русских работ подобного рода мне известна всего лишь одна книга — профессора истории Н. Б. Лебиной «Реформы и обыватели» — об истории повседневности 60-х годов. Хрущевки, «химизация» одежды, культурные мероприятия оттепели, теннисные столы в ЦПКиО — да, конечно, все это мелочи, но без них, только при помощи «официальной истории», потомку будет невозможно представить себе, чем жили люди того десятилетия, что это была за эпоха в сознании людей.

Некоторое время назад мне попалась книга современного французского историка Ле Руа Ладюри «Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)». Редкая по своей занимательности монография для любителя такого рода литературы о средневековом быте, менталитете простолюдинов средневековой Европы. В двух словах идея книги в следующем. На рубеже 13-14 веков во Франции жила-была мало кому известная деревня Монтайю. Ни в каких событиях значимых она не отметилась, просто так существовала, никому не мешала. И тут внезапно обратила на себя внимание необычайно расцветшей в ней альбигойской ересью. Причем взрыв был настолько мощный, что пришлось прислать туда карательную экспедицию инквизиторов, которые быстро и разобрались — пережгли на кострах всех женщин, кошек, змей, пауков и прочих малозначимых существ. Мужские ряды, правда, тоже поредели основательно. Но перед тем, как тащить очередную жертву на костер, судьи с невероятной дотошностью составляли протоколы допросов «уличенных». Все это записывалось, объединялось в своды и отправлялось на хранение в монастырские архивы в качестве свидетельства отличного качества работы бравых клириков. Что, конечно, правда, ибо именно из отработанных тогда инквизиторами процедур выросла потом вся развитая европейская юриспруденция. Прошли века, и этот педантично составленный материал стал бесценным памятником быта, верований, культуры, поведения средневекового безграмотного крестьянина. По сути это единственный источник, о котором можно сказать, что здесь с читателем «говорят» действительные участники событий, а не домыслы, гипотезы позднейших исследователей. Пусть повод для говорившего — не самый подходящий (неприятно все-таки сознавать, что тебя потом на костер поволокут), но волею судьбы — единственный такой степени достоверности (о книге была статья в «Русском журнале»). О русской истории такая книга невозможна в принципе, ибо с никоновской реформы, а потом и с петровских времен все памятники старообрядчества планомерно уничтожались.

К чему я об этом вспомнил? Просто данная сетевая инициатива напрямую соотносится с указанными работами. Это подлинно исторический материал, который при определенном методическом подходе специалиста может составить картину миропонимания данной эпохи. То, что мы привыкли называть историей, и то, что под этим названием у нас преподается в школе, к настоящей истории не имеет ни малейшего отношения и должно называться совсем по-иному. Например, социальной фактографией. Загляните в любой школьный учебник или более авторитетный источник: Карамзина, Соловьева, Ключевского, Платонова — что вы там найдете? Герои, короли и князья, войны армий, возникновение и исчезновение государств… Да, все это было, но насколько это важно для простого человека? Много важнее, что в те времена чувствовал другой простой человек, возможно, предок нынешнего, и то, как он осознавал окружающий мир и себя в нем. Где эта информация есть? Практически нигде — ее осталось очень мало. Может, поэтому сегодня так интересно читать лотмановские «Беседы о русской культуре» — в них автор как раз реконструирует тот круг вопросов и проблем, которыми жил человек конца XVIII — начала XIX века.

Но реконструкция — не совсем факты. Небольшой пример. Что мы помним о 14 декабря 1825 года? Что дворяне вышли на площадь, выведя войска, убийство Милорадовича, пятеро повешенных, жены, отправившиеся в Сибирь. Более старшее поколение не обойдется без фразы Ильича про «узкий их круг» и «далёкость от народа». Всё? И что это нам дает? Ничего. Мы не объясним таким образом, откуда буквально за 20 лет сформировалось поколение совсем по-иному, чем до этого, мысливших дворян (в конце XVIII века представить декабристов не мог никто), не поймем, что руководило ими в таком отчаянном поступке, когда они ставили на карту все, включая и свою жизнь? Много больше объясняет маленький факт. Пушкинский друг Пущин, стоя в кандалах перед Николаем I, на вопрос «Как вы решились на такое?» ответил: «Иначе я считал бы себя подлецом». Здесь квинтэссенция декабристского сознания: у человека есть совесть, есть выбор — либо эти руки в цепях, либо переступить через себя и совершить подлость. И это сегодняшнему человеку много понятнее, нагляднее и ближе, чем сотни фактов и бессмысленных дат.

Но вернемся к «детям 70-х». То, что сегодня множество людей из разных точек страны (комментарии к каждой теме практически всегда зашкаливают за сотню) вспомнит об истории своего детства — бесценно. Пусть с ошибками, дурной стилистикой, с не всегда литературными словами, но это действительная история поколения, собрать которую на таком уровне бесконечно сложно. И это не позволит позже самим «семидесятникам» назвать себя потерянным поколением, безликим. Нет поколений безликих, есть неотрефлексированные эпохи. Которые могут по-лермонтовски сказать о себе:

Толпой угрюмою и скоро позабытой,
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.

Чтобы не произошло этого, давайте вспомним свои детские символы и артефакты. Если говорить о себе, то у меня будет вот такой список:

– Жвачка со вкладышами (особенно ценные — «дональды»). Русские длинные — апельсиновая, клубничная, мятная — не круто! У иностранцев их брать нельзя — они хотят нас отравить. Один мальчик в Никарагуа поднял с земли красивый фантик, а там была бомба — ему оторвало руку. «Chewing gum» и «Bubble gum» — дьявольская разница!
– Радионяня и «Спокойной ночи, малыши» с тетей Валей (тетя Таня похуже будет).
– Грампластинки про Незнайку, Алису, Али-бабу и зайца с отстегивающимися ушами.
– Тото Кутунью, Альбано и Ромина Пауэр — крутая музыка! А пластинку «Modern Talking» можно купить в булочной за 2 руб. 50 коп. Невероятная удача — переписать Мадонну, Пет Шоп Бойз и Аху у одноклассников. Правда, иногда их показывают в «Поп-антенне», но писать с телевизора — звук плохой.
– У пионерского галстука три конца, означавших единство пионерии, комсомола и партии. А окрашен он в цвет крови, пролитой поколениями неутомимых бойцов за наше с ваши счастливое будущее. Блатных приняли в первую очередь, надо сорвать с них галстук и сжечь.
– Lenin in London was constantly persecuted by bourgeois police (наследие английской спецшколы).
– Программа «Жилище-2000» — к этому сроку всем обещают отдельные квартиры.
– Мечта: чтобы на телевизоре была специальная кнопка, при нажатии на которую показывали бы Карлсона (о видиках тогда никто еще не слышал).
– В день смерти Брежнева отменили «Спокойной ночи…» — долго плакал.
– Электронная игра «Волк и яйца» — невероятный хайтек!
– Скейт «Вираж» за 32 руб. — самый классный, «Спорт» за 35 — отстой, потому что ноги соскальзывали и колеса пластмассовые (гудели по асфальту), а латвийская «Рола» — the best, но большая редкость! Лучший фильм — про скейтеров — «Столкновение» и «Достигая невозможного».
– Фанату «Кино» надо треснуть по роже — он Кинчева не любит.
– Марадона в 86-ом!!!
– «Эммануэль» — самая крутая порнуха.
– Журналы «Костер», «Пионер», «Парус», «Мы».
– Книги о пионерах-героях.
– Канадка за 40 коп. Один раз модельная — за 1 руб. 95 коп. — дома чуть не убили!
– Матчбоксовские (Matchbox) машинки.
– «Луна-парк» из Брно в парке Авиаторов.
– «Пектусин» — мятные таблетки (ментол и эвкалиптовое масло) — их можно есть по 40-50 штук.
– Магний можно украсть с завода «Красный химик», превратить в пыль напильником (много вечеров работы), положить вместе с марганцовкой и пропитанной селитровой бумажкой в баночку из-под нитроглицерина, поджечь и выкинуть с 9 этажа. Или взять гильзу, засунуть в нее спичечные головки, зажать плоскогубцами и положить на зажженную плиту в кухне, не забыв спрятаться за дверной косяк.
– Самые редкие марки — «Монгол Шуудан».
– «Карпаты» стоили 275 руб., «Верховина» — 280, а на мокике пусть дураки катаются.
– В «АБВГДейке» был Клёпа.
– Пластинки бывают не только большие черные, но и маленькие, а еще синенькие круглые (они еще есть в журналах и тогда вообще квадратные).
– Около станции «Скорой помощи» мощно набрать использованные шприцы, а потом стрелять из них водой.
– Стеклянные шарики берутся неизвестно где, но они есть у всех.
– «Basf», «TDK», «Maxell», «Sony» — по 9 рублей. «МК-60» — дешевые, но они трут головки.
– Танцевать с девочкой можно только на «пионерском» расстоянии, иначе засмеют.
– Бочки с квасом (маленький стакан — 3 копейки, большой — 6).
– Жирные пирожки у метро за 5 коп. Говорили, что их делали из крыс и трупов, но все равно было вкусно.
– «Березка» и чеки, «Альбатрос» и боны.
– «Opal», «BT», «Пирин», «Родопи», «Интер» — круто! «Legeros» или «Monte-Cristo» — после этого не живут, а тем более — не разговаривают. Если нет денег — «Лайка», «Космос», «Полет». «Беломор» Урицкого лучше, чем Клары Цеткин.
– Польские «варенки» дороги, но можно и самому сделать — по рецепту из «Науки и жизни».
– Болгарские огурчики к Новому году по блату.
– «Медвежонок», «Школьник», «Орленок» — он же девчачья «Ласточка». А потом уже взрослый — «Харьков», «Аист» или «Украина». На камах и салютах ездят какие-то дураки. А если у тебя «Спутник» или «Турист» с 4 (!!!) скоростями — это совсем круто!
– Советский шарик — яйцо, чешким «Идеалом» можно убить. «Сухарь» и «Бутерброд» — плохие — у них пупырышки наружу, а «вьетнамка» (лучшая!) стоит 3 рубля. Есть еще английские и шведские, но их никто не видел.
– На «Радио-86РК» можно играть в Питона, Xonix, Tetris и «Клад» аж с 19 (!) уровнями. ZX Spectrum с 48 кб и магнитофоном для загрузки — Ikari Warriors и 7 частей Dizzy.

---

Про название текста. Вспомнились древнерусские летописи. Когда летописец доходил в своем труде до года, который не заслуживал, по его мнению, упоминания (т. е. никто не воевал, никого не убивал или не брал в полон, не строил городов или храмов и т. д.), он писал: «Тихо было…» Значит, ничего не произошло, времени как бы не было.

Этот текст — чтобы не было ощущения, что в нашем детстве «тихо было».

16 октября 2003 года