Тег: история
Путь по кругу. Про Сталина всё вроде понятно, но вновь «по просьбам общественности»... Как бы из этого круга уже выйти. Германия в свое время вот как-то справилась же...
Нашел оригинальный — в смысле «не-копия» и в плане содержания — документ в домашнем архиве. Удивительный стиль! А картинки! Затейниками были пропагандисты советского времени...
В лекции интересный пассаж. Тенденция времени: поддерживать классические гимназии, в которых учиться трудно (математика, древние языки), дабы отвадить юношей от всяких революционных и вольнодумных глупостей. Учреждение высокого уровня сложности, закончить которое могли далеко не все. И те, кто учились в гимназиях, наученные решать сложные примеры и продираться через латынь/греческий, в следующем десятилетии (у них тоже были свои лихие 90-е) смогли проштудировать «Капитал» Маркса (Плеханов, Ленин, Троцкий).
Это день свободной школы в здоровой стране (или той, что хочет быть здоровой). Корчак писал, что школа находится не на Луне, подчеркивая, что она есть не подготовка к жизни, а сама жизнь. Надо было бы добавить: она еще обязательно находится в стране и является ее отражением. Так что 19 октября — это не только ностальгия по настоящей школе, но и по условиям, в которых она может быть. Наша история показывает, что может быть очень недолго. Так что с праздником школы-утопии, по которой мы все тоскуем!
Иду по городу и вижу вот такой вот рекламный стенд. Остановился — оторопел просто. Потом подумал — стало еще грустнее.
И тогда родители говорят своей дочери: «Тасенька, на всех не хватит. Попробуй вытащить детей». И они на семейном совете решают (точнее, сообщают дочери), что они перестают есть. И выполняют то, что сказали. Евреи — они упрямые.
И тут начинается. Лента комментариев, обычно ограничивающаяся сухими «здравствуйте», «спасибо, интересно» и «я работаю в школе № города N», всем привет, просто взрывается. Я понял, что этот момент надо зафиксировать. И сохранил на память.
Конференция «ММСО.Карамзин» для учителей истории и обществознания, 10-12 декабря 2020 года.
Лабораторией медиакоммуникаций в образовании НИУ ВШЭ в рамках проекта «Свободная школа» подготовлены четыре документальных фильма (каждый продолжительностью 39 минут) о том, как советская система образования трансформировалась в российскую (по периодам: 1986-1991 гг., 1991-1998 гг., 1998-2004 гг. и 2004-2012 гг.). Для этих фильмов были отсняты 18 интервью с людьми, которые в разное время определяли стратегию развития страны — от Филиппова, Фурсенко и Кинелева до Каспржака, Болотова, Когана, Ленской, Реморенко, Третьяк и других.
28 октября 1993 года не стало Юрия Михайловича Лотмана. Когда умирает человек — это трагично и горько всегда. Когда умирает знаменитый ученый — это потеря для коллег, учеников, науки в целом. Со смертью Лотмана ушла целая эпоха — не только в филологической науке, а во всей российской культурной жизни. Рассказывать о том, кто такой Ю. М. Лотман — занятие бессмысленное, думаю, любой культурный человек, вне зависимости от рода деятельности, вспомнит что-то связанное с этим именем. Это тем удивительнее, что сфера научных интересов ученого лежала вдали от запросов большинства людей, можно даже сказать, что была несколько экзотической. Литература эпохи Радищева, Карамзина, Пушкина, история петровского времени и XIX века, языки искусств, механизмы и типология культуры, теория текста как семиотического единства, формы бытового поведения различных эпох — вот далеко не полный список его научных интересов. И, тем не менее, известность автора простиралась много дальше границ Тарту, где ученый провел большую часть своей жизни.
Пересказывать содержимое постов я тут не буду, думаю, что целый ряд людей с большим интересом проведет за их чтением немало времени. На сегодня автором уже поднято немалое количество интереснейших тем — кубик Рубика, пионерский галстук, фильм «Гостья из будущего», В. Цой, Чернобыль, пионерлагеря, пепси-кола, дискотеки, Катя Лычева и Саманта Смит, школьная форма, эмиграция и другие. Говорить о том, что чего-то нет или что надо было поднимать совсем другие темы, думаю, некорректно — у каждого был бы свой круг воспоминаний, а что-то осталось бы малозначимым. Другое дело, что все перечисленные понятия волею судьбы стали для родившихся в 70-е годы своего рода культурными артефактами — закрепленными чуть ли не на подсознательном уровне застывшими моделями.
Как часто в детстве говорили, у нас не было ни одной семьи, мимо которой прошла та война, не задев ее. Мой дед всю блокаду провел в Ленинграде, будучи главным конструктором Балтийского завода, бабушка с моим отцом и дядей была в Коканде, в эвакуации. Хоть никто не воевал на фронте, но вкус войны почувствовали и они. Множество знакомых, подавляющая часть из которых уже умерла, знали о войне не понаслышке. И я с детства был окружен рассказами о ней.
С огромным удовольствием прочитал книгу Ефима Григорьевича Эткинда «Записки незаговорщика. Барселонская проза». Удивительная, прекрасная и бесконечно страшная книга. Это воспоминания одного из известнейших русских филологов ХХ века, интеллигентного, энциклопедически образованного человека, увлекательного рассказчика. Доктор филологических наук, профессор, почетный член трех немецких академий и Женевского Университета пишет воспоминания о себе и наиболее светлых людях нашего недавнего прошлого: об Ахматовой и Бродском, о Жирмунском, Гуковском, Эйхенбауме, Проппе, Заболоцком, Лозинском, Пастернаке.