Ну что, все уже высказались про “Adolescence”, он же «Переходный возраст». Все статьи уже написались, весь фейсбук тоже отгремел. Из запомнившегося — рецензия уважаемого Антона Долина (если хочется взглянуть как на произведение киноискусства) или мнение Димы Зицера (взгляд педагога). Была еще одна совсем смешная рецензия на «Снобе» некоего Стивена Крисела с таким вот пассажем:

«Переходный возраст» — отрезвляющее высказывание о неудачах современного образования и воспитания. Этот сериал действительно подчеркивает несостоятельность школы. В нем учителя опаздывают, не прилагают усилий в своей работе, ученики видят их равнодушие и безразличие. А еще есть социальные сети, которые, по сути, управляют жизнью детей. Запугивание, эмоциональное давление, постоянная потребность в одобрении — это пугает, и никто не дает этим детям инструменты, которые помогают справиться с сильными чувствами и болезненными эмоциями.

Все это я прочитал еще до просмотра, потом услышал восторги от жены и сына, посмотрел первую серию, а через пару недель — остальные три. Остался в недоумении, задумался, что, наверное, я педагогически слеп и эмоционально глух. Потому что не зацепило. Точнее, зацепило, но совсем по-иначе.

Да, смотреть сериал интересно, с точки зрения картинки, снятой единым планом — все профессионально и прекрасно. Игра и взрослых, и подростков — актерски очень хороша. Но вот о чем эта история — тут, на мой взгляд, все сложнее. Давайте по частям.

Кучки мифов

«Во всем виноваты гаджеты!» Это плоское общее место плохо адаптированных в реальном мире среднеобразованных взрослых-алармистов. Простите, а почему вы ничего не понимаете в «ужасных-компьютерах/этих-ваших-тырнетах/они-только-в-гаджетах»! Родители современных детей — это поколение 80-90-х, вы не играли в компьютерные игрушки или не при вас Интернет появился? Простите, а вы где росли и как вам это удалось? Я могу с сыном обсуждать Mech Arena или Geometry Dash, могу поиграть в NFS, потому что я знаю, чем отличается аркада от шутера, а RPG от RTS, как увеличить FPS и о чем поговорить с NPC, и могу ему показать в тех же жанрах другие интересные продукты. А может, он там сидит, потому что ему с вами скучно, потому что он видел вас читающим книгу последний раз однажды никогда и потому не воспринимает эту возможность как интересную? И вам, честно говоря, проще самому уткнуться в девайс в бесконечный думскроллинг, чем с ребенком поговорить?

И да, представляете, онлайн-жизнь — она существует. Простите за откровение, но никакого противопоставления «реальный — виртуальный» в природе нет. Виртуальный — не антоним реальности, происходящее с той стороны экранного стекла — самая что ни на есть реальность, только перенесенная на другой носитель. И любовь в Контакте или в Инстаграме — не лучше и не хуже серенад под окном в стиле «Моя любовь на пятом этаже почти, где луна». И сходить в «катку» в Доте — по эмоциям ничем не отличается от дерзкого налета мальчуганов-сорванцов, обтрясающих соседний сад во времена «Тимура и его команды». И да, в Сети есть буллинг (теперь с приставкой «кибер-») — точь-в-точь, как он есть повсеместно в реальности, в которой есть непохожие и другие форрест гампы. Но не всегда он кончается ножевыми ранами одноклассников.

«Ах, как мы не понимаем собственных детей, какая пропасть лежит между нами!» Так понимайте, общайтесь, слушайте, находите общие интересы. Сложно, нет времени, устали? Если не хотите — не общайтесь, не факт, что при этом ваш ребенок обязательно вырастет монстром и возьмет в руки нож. Никаких непреодолимых стен не существует.

«Школа ужасная, в наше время такого не было, мы все были пионерами и сдавали макулатуру». Сильно добрее она не была никогда, цинична и конформна была сверх меры, но главное — что она существовала в другое время. Которое прошло. И есть школы плохие, а есть хорошие, и не все они похожи на тюрьмы с решетками, и не все дети в них хватаются за нож.

«Ну тогда, значит, всё от непонимания в семье, от того, что тонкую ранимую душу ребенка недостаточно понимали». Об осознании категории детства в различные эпохи я уже писал, меня очень пугает слепой детоцентризм современности, когда все всё ребенку должны, а он растет весь такой самобытный, постоянно ранимый, зацикленный на себе… а потом раз — и добро пожаловать в дивный новый реальный мир, который почему-то как-то по-иначе устроен! Детство — это всегда пора инициации — разной, сложной, это время изменений, преодолений, побед и поражений, которые каждый человек должен пройти. И да, эти инициации стали сегодня более цивилизованны (теперь не надо идти с рогатиной на медведя), но сущностно они никуда не исчезли. И обычно люди взрослеют, адаптируются и продолжают жизнь, проходя через них. А не только хором поют стинговскую «Fragile». И совсем не всегда хватаются за нож.

Про фильм

Можно продолжать обсуждать эту мифологию, но мы все же про фильм.

Я не увидел никакой угрозы в социальных сетях: подростки постят что-то свое, комментируют друг друга, ставят эмодзи и стикеры, которых миллион с хвостиком, и это их закрытый от взрослых язык.

Я не увидел ужасную семью. Именно отца, а не чужого человека, в первой серии сын выбирает в качестве доверенного лица. В семье, кроме мальчика, растет его совершенно нормальная сестра (тоже подросток, даже с пирсингом в носу). Между родителями через много лет есть если не любовь, то теплые, близкие отношения (в конце 4-й серии отец намекает жене на секс, потом они едут в магазин за краской и со смехом вспоминают, как целовались в юности, жена утешает и поддерживает расклеившегося отца). Где тут аномальная семья?

У мальчика есть своя компания, они нормально конкурентны и имеют какую-то свою жизнь, как у всех.

Так в чем же причина трагедии, какой «страшный диагноз обществу выносит» сериал? Простите, но никакой.

Перед нами казус, который произошел в отдельно взятом городе, школе, семье.

В фильме нет никаких объяснений, почему мальчик убил одноклассницу, и вся третья серия разговора с психологом ответы не дает. Казус, случай. Может ли он повториться? Да, когда угодно и где угодно. Как в истории с шутингом — от этого никто не застрахован, и любой человек в любой момент может стать его жертвой, и никакие турникеты с охранниками не помогут. Такое может случиться с каждым, от этого никто не застрахован и это дамоклов меч любого родителя. С которым каждый родитель живет — от выхода из роддома с голубым или розовым свертком и до последнего вздоха.

При всем этом сериал замечательный. Просто он, по моему мнению, про другие проблемы. Которых я бы выделил две.

Что делать с эмоциями?

Сериал довольном камерный, в фильме не так много героев — подросток, мать с отцом, полицейский с напарницей, психолог, завуч школы (или директор?) и еще ряд второстепенных героев — охранник, учитель, сестра, продавец и др. И все эти взрослые, если так можно выразиться, эмоционально ограниченные. Эмоционально неразвитые. Эмоционально инфантильные.

Психолог, которая ведет разговор «как положено» и даже орущему при расставании подростку не может сказать ничего от себя, а действует только по протоколу. Полицейский, говорящий со своим сыном — тоже довольно виктимным подростком — так, как будто ведет сколь-нибудь продолжительный диалог с ним впервые. Мама в диалоге в дочерью тоже удовлетворяется ответом: «Это мое дело». Завуч, которая мило отвечает на все вопросы полиции, при этом стараясь все сформулировать так, «как бы чего не вышло». Опять же мать и сестра, тоже горюющие, даже поддерживающие друг друга, но сухо, скованно, холодно.

Только отец — доведенный и раздавленный горем, взрывается на подростков с велосипедами и обливает краской собственную машину — только он срывается в неконтролируемое, но настоящее, свое чувство — ярость. И еще одноклассница парня, вступающая в драку в школе.

А остальные — как замороженные, «держащие» лицо, приличные люди, но не позволяющие себе проявления настоящих эмоций. Сцена допроса в первой серии — как полицейские расставляют все точки над “i”, оговаривают все правила игры, что можно сказать, что нельзя — все это оставляет ощущение абсолютной безжизненности и протокольности происходящего. Пластмассовый мир победил. И сам преступник — на всех допросах твердящий заученное «Без комментариев», пытающийся неумело предугадать ловушку, еще не знающий, что все задокументировано на абсолютную улику — видеозапись убийства. И только потом, уже у психолога (и то не сразу) его прорывает в истерику и вопль.

Все герои, независимо от возраста, будут до последнего стараться выглядеть и вести себя как положено, а когда силы уже кончатся — либо с проклятиями обольют автомобиль краской, либо бросятся с ножом на другого. Чувствовать что-то посередине они не умеют. Не научились. Или разучились, потому что это не принято.

Об инцелах и прочих

Признаюсь, дожил я до 49 и никогда о таких существах не слышал. Полез читать, кто такие эти оцелоты… в смысле, инцелы с их черно-красно-синими таблетками. О, на свете много, друг Горацио… С выпученными глазами познакомился с маносферой, выучил зачем-то умный термин «андроцентризм» вкупе с его подружкой «мизандрией», офигел от MGTOW, даже зачем-то погрузился в недра биографии мудака и задрота (как еще по-другому?) по имени Алексей Поднебесный. Как, оказывается, разноцветен и полифоничен мир! В наше время это называлось кратким «Ну кто ж из девчонок ему, убогому, даст»:))))) Ладно, довольно на всю эту мерзость ссылки ставить, после такого даунлоудинга в глубины идиотических перверсий захотелось руки помыть — долго и с мылом.

Это все аспекты так называемой «новой этики» (прочитал дискуссию Константина Богомолова и Ивана Вырыпаева — интересны были оба текста, но в каждом из них масса того, с чем не соглашусь). И да, люди развиваются, медленно меняются цивилизационные этические основы — в масштабах вековых изменений это всё, конечно, интересно, но проблема в том, что мы не учебник истории читаем, а живем жизнь здесь и сегодня. И при этом видим, что все эти «новоэтические» изменения проявляются через перфомансы идиотических маргиналов.

Я понимаю, что проблемы экологии бесспорно актуальны, но Грету Тунберг надо либо лечить, либо отправить учиться в школу.

Я не являюсь расистом, Отелло, конечно, должен играть чернокожий актер — потому как у Шекспира он был мавром — но почему доминирующий образ Германии в “Deutschland” у Раммштайна — афро-американка — мне непонятно совсем (как и не ясно, что плохого в самом слове «негр», который и у Маяковского был «преклонных годов», и про значение которого у Даля сказано вполне нейтрально: «чернотелый человек, арап, мурин, особ. уроженец знойной Африки»)

Я спокойно отношусь к любому сексуальному выбору человека (закройте дверь в спальню и погасите свет!), но одинаково не понимаю, почему одним надо маршировать по улицам, а другим преследовать кого-то за «пропаганду».

Я считаю, что язык мудрее своих носителей и все забавы с феминитивами — это затейно и мило, но к реальному развитию языка имеет такое же отношение, как и  депутатские битвы с англицизмами. И меня от этого не вылечит ни одна докторка.

Можно еще про BLM, metoo или про воспоминания о харрасменте через 30 лет упомянуть, но, наверное, полчищ новоэтичных проклинателей я уже и так накликал больше, чем нужно.

Так вот, второй акцент, который я в «Переходном возрасте» увидел как проблему (на примере темы инцелов), — это изменения представлений о ключевых вопросах во взаимоотношениях людей — больших и маленьких.

Все достойны внимания по причине обязательной своей исключительности? У всех необъятный внутренний мир, который всем надо показать? Секс-предпочтения — то, о чем надо говорить громко и в рупор, иначе ты отсталый и архаичный? Что бы другой не делал — прими его, как родного, ведь он так себя позиционирует. А если нет — мы тебя закэнселлим вусмерть и навеки. Как в прекрасном ролике «Современное образование»:

Может, фильм как раз об этом.

---

Пусть это, конечно, примитивно и обывательски, но я очень люблю ясность — во взглядах и в высказываниях. Как у Высоцкого в «Балладе о времени»:

Потому что любовь —
это вечно любовь
Даже в будущем вашем далёком.

Но… не правда ли, зло называется злом
Даже там — в добром будущем вашем?

Потому что добро остаётся добром —
В прошлом, будущем и настоящем!

Поэтому мои модели — они все-таки больше из века не нынешнего: подростки — Марти Макфлай и Алиса Селезнева, семьи — из фильмов «Однажды 20 лет спустя» и «Любовь и голуби», красивая любовь — из гриновской феерии, а месть — из «Графа Монте-Кристо». А с этими... как их... новоэтичными оцелотами — это совсем не в ту дверь.